Татьяне
- Какая она красивая, - заметил Адмирал. - Прямо жаль хоронить. Хорошая работа, Мэтр...
Гробовщик кивнул, но промолчал - внутри него шел дождь. Ворожея умерла, словно уснула. Или наоборот.
Он мельком взглянул на руку Адмирала, на которой жило родимое пятно. Летом пятно находилось на ладони, а к морозам перебиралось куда-то под одежду. Сейчас его не было видно, и, стало быть - похолодает.
Гроб закрыли, опустили в могилу. Застучали комья земли и капли дождя. Кружил ветер, рвал с деревьев листву. Та улетала в небо, и, верно, ложилась на едва заметное сегодня солнце.
На могилу положили венок из полуроз. В глубине свежий гроб начал пускать корни.
- Мэтр, - сказал Адмирал. - Мне надо с вами поговорить.
- К вашим услугам.
Адмирал захромал прочь, опираясь на трость. Та оставляла вмятины в земле, в которых тотчас собирались крошечные лужи. Город любил дождь и осень. Взглянув на могилу, Гробовщик пошел за Адмиралом.
Выйдя с кладбища, спустились к реке.
- Как вы оказались в городе? - спросил Адмирал.
- Была погоня и дрянной мост, который годился только на то, чтоб сжечь его за собой. Я так и сделал. Под моими ногами из пыли проступила кирпичная дорога. А на другом берегу, за дымом и пламенем трава запутывала ноги врагов...
Историю Адмирала Гробовщик знал и без того. Будучи штурманом, тот принял под команду флагман, идущий на дно. В бою был прозван Адмиралом, получил три раны, потерял глаз и едва не лишился ноги. Но этого оказалось недостаточно для победы. Флот был разгромлен, корабль пошел на дно. Адмирала же выловили в этой реке, коя не имела ни устья, ни истока.
- Я знаю, кто будет казнен следующим, - сказал Адмирал. - Там, где раньше стояла библиотека, зреет новое похоронное бюро. Уже можно прочесть вывеску и увидать в окнах крошечные гробы. Город ищет нового Гробовщика.
Оба знали, что это значит: для двух гробовщиков работы не имелось. Город что-то подозревал и хотел расправиться с Гробовщиком.
- Сколько у меня времени?
- Не знаю, - пожал плечами Адмирал. - Летом дом вызревал за три недели. Но сейчас холодает.
Слова падали в реку. Всем известно: вода хранит слова. И эта река, бегущая по кругу, будет вновь и вновь вносить недозволенные речи в Город. Но расслышит ли их Он в мешанине слов, произнесенных ранее? Расслышит - это лишь вопрос времени.
- Вы смелый человек, Адмирал. Вы рискуете, предупреждая меня.
- Бросьте. Я не утонул со своим кораблем, и, стало быть, струсил. И еще Мэтр... Я скоро навещу вас. Мне надо обсудить похороны...
- Чьи же?
- Мои, - ответил Адмирал.
Стремительно вечерело. В небе вспыхивали звезды - но загадывать желания не имело смысла. В Городе они не сбывались. Расставшись с Адмиралом, Гробовщик пошел домой. Там приготовил черно-белый салат, и вечер его был так же безвкусен и сер. Но на подоконнике стоял шар с его любимым пророчеством. Рядом в маленьком горшке зрел мятеж.
-
...Город не всегда был таким. Из отверженных Он сам выбирал своих обитателей, отсекая преследование, открывая дорогу к себе. Но оказалось: все имеет цену. Сюда не могли добраться обидчики, но и Город не отпускал, держал цепко. Всякая тропа, дорога и река, выйдя за околицу, впадала в туман, возвращалась назад.
И что горше всего: характер Города стал портиться.
- Город впадает в ночь и зиму, - сказал Гробовщику Адмирал на следующий день. - Это, наверное, из-за деревьев - им трудней вырваться из окаменевшей земли. Лето в этом году продолжалось всего месяц, нынешний листопад длится уж сотый день, а солнце скоро не сможет оторваться от горизонта. Мне не пережить эту ночь. И меня волнует - сможете ли вы похоронить мое тело достойно.
- Вы бы удивились, узнав, в каких местах мне доводилось провожать умерших, - успокаивал его Гробовщик.
- А почему вы оказались в Городе? - засомневался Адмирал. - За что вас преследовали?
- Похоронил не того, не так и не там, как хотелось его родственникам. Злодей не воскрес.
- Я бы не хотел воскресать. Ночь без меры - не для меня.
Полюбопытствовав напоследок, какой гроб полезней для здоровья, заказчик ушел.
Оставшись один, Гробовщик согревался злым ромом, глядел в окно. Думал о Ворожее: та была любимым отражением его зеркал. Его радость, его сладость, его гордость, его горечь... Неужели она избежала костра в далекой стране, чтоб лечь в землю тут? Не только. Ворожея успела сделать с дюжину пророчеств. Два прорицания достались Гробовщику.
Затем зеркала осиротели... Но Гробовщик нашел им другую работу. Из шара с горьким пророчеством он сделал крохотный прозрачный купол над цветочным горшком. И теперь зеркала собирали для него солнечный свет со всех окон.
Под куполом росло крохотное дерево, всходила едва различимая трава. Главное было: не дать туда пробраться листопаду.
-
Поползли слухи: зима уже в городе - голодная и по-злому веселая. Пока она прячется по подвалам, но из подворотен уже кажет зубы, высматривает свои жертвы.
Сжимался Город - сутулились и люди, становились меньше. Жались один к другому.
Горожане собирались в кабачке, грелись человеческим обществом и чем покрепче.
- В год, когда я появился на свет, рождались только мальчики, и все тут же заговорили о грядущей страшной войне, которая приберет людской урожай, - сказал Адмирал, кутаясь в знамена своих величайших побед. - Я был лучшим, поэтому однажды чуть не стал единственным.
Говорил тихо, но от его слов в чашке замерзала вода, а кружок вольнодумцев в углу прекратил мешать ругательства с пивом.
- Я прорвался бы и сейчас - да не знаю куда. Проложил бы курс по звездам даже через ад. Но над нами кружат звезды, такие же безумные, как и Город.
Адмирал не любил Город, и чувство это было взаимным. Он жил так бедно, что даже в его комнате имелся только один угол. Но пока Город щадил этого квартиранта.
...Отсюда пытались вырваться многие. Почтмейстер смог сам себя куда-то отправить посылкой. Меньше повезло Библиотекарю. Он растворился между строк любимой книги. Город отрезал от себя библиотеку, утопил ее в реке и книгу съели рыбы. Часовщик пытался пустить время вспять, но сорвавшийся с оси тяжелый маятник, раздробил ему голову. Город сам выносил приговоры, сам их исполнял. Гробовщику лишь оставалось предать казненных земле.
Еще бунтовали деревья. Порой вполне добропорядочная вишня рвала свои корни и улетала вслед за перелетными птицами. Птицы же что-то чувствовали, и в Город не опускались.
- Ворожею погубило ее же предсказание, - шептал кто-то у окна, - Не стоило говорить Городу, что он превратится в Дорогу.
Гробовщик пил кислое вино со вкусом холода, складывал это пророчество с двумя другими, ему известными. Что так, что этак - получалось одинаково скверно.
'Ты победишь, когда станешь мертвецом', - гласило первое пророчество Ворожеи.
Завернувшись в плащ, как в ночь, Гробовщик вышел из таверны навстречу первой метели той зимы. Деревья скрипели, словно плакали, жаловались, солнце даже в полдень едва выглядывало из-за горизонта. За зимой с тоской из окон наблюдали дети: веселья наступившие холода не сулили.
Гробовщика ждала комната в холодном доме. Деревце готовилось пустить почки. Вокруг него кружил крохотный ветер, прижимая траву к земле. Едва заметной ниточкой обозначилась тропка.
-
Кляня про себя спятивший Город, Гробовщик брался за работу, мастеря два гроба: себе и Адмиралу.
Тот порой заходил, сообщал, что новая похоронная контора уже размером с домик для кукол. Странных кукол, кои надумали устроить похороны...
- Мне не выбраться отсюда, и после смерти.
- Отнюдь, - возражал занятый Гробовщик.
За окном падал снег. Внутри мастерской кружилось нечто похожее. Оттаяв в тепле, стружка, доски взлетали к потолку, но, потеряв силу, падали на пол... Гробовщик знал, как изготовить гроб, который останется в земле навсегда. Но сейчас хотелось сделать иное...
Устав работать, Гробовщик ложился в гроб, проверяя удобен ли тот. Размышлял: средь мертвецов свои законы, свои порядки. Под землей никому не интересен модный покрой савана или гроб последнего образца... После засыпал, и Она входила в его сон, как входила в его комнату, в жизнь. Их отношения порой напоминали попытку разложить пасьянс шахматными фигурами. Но Он любил ее: крохотную женщину, почти девочку, с огромным сердцем, которое вмещало вселенную. Город для нее был тесен.
А еще Ворожея произнесла: 'Этот мир слишком мал, чтоб вместить нас одновременно'. И заключила слова в пророческий шар. Его Гробовщик в сердцах разбил о стену, когда Ворожея была казнена. После - успокоился.
Пока она мертва - жив он. Но скоро им предстояло поменяться.
-
Однажды утро не наступило. Солнце не взошло, и далее ясный день горожане видели лишь в своих снах. Для укрытого стеклом дерева приходилось собирать свет от Луны и далеких звезд. Линзы цедили свет, через зеркала бросали его в шар. Но этого было мало.
Зима установилась окончательно и принялась собирать урожай мертвецов. Среди них оказался Адмирал - его хоронили при свете факелов. Четыре капитана, которые несли покойного, говорили, что гроб был почти невесом.
Понурые люди возвращались в Город. Им казалось - пришла окончательная зима.
Гробовщик хоронил людей на войне, поэтому знал: бой не проигран, пока не сделан последний выстрел. И лелеял свою пулю. Не хотелось торопить палача, да и под стеклянным куполом не все созрело до нужной стадии. Но свой личный гроб он уже отвез к почти созревшему похоронному бюро. Первое что должен будет сделать Новый Гробовщик - похоронить старого.
Дел больше не осталось.
-
...Как всякий славный мятеж этот начался внезапно.
Накануне трое детей пытались бежать из Города. Тот не вывел их назад, к своим предместьям, а кружил по лесу, пока дети не замерзли. Затем вынес заледеневшие тела к околице, дабы показать, что ждет непокорных.
Когда Гробовщик увидел маленьких мертвецов, внутри него сошла лавина. Он в сердцах объявил Городу войну, сказал, что уничтожит его сегодня же. Город был даже рад тому - ночь обещала быть нескучной. Он не убил Гробовщика сразу, играл с ним, как с мышью: кружил в лабиринте улиц, целил с карнизов сосульками...
Но Гробовщик уклонялся от ударов, петлял и смог найти свой дом.
И был огонь. Он заплясал в окнах похоронного бюро. На мгновение показалось - Город победил. Но случилось иначе. Чтоб дать мятежу силу, Гробовщик поджег свою мастерскую, полную досок и стружки. От них вспыхнули полы, стены. Черепица сыпалась на мостовую, огонь вырывался из труб дымоходов.
Пылающий дом Город выталкивал за околицу, к кладбищу, крича от боли ртами подворотен, кривя стены домов, ломая двери, брызгая осколками окон словно слезами. Напротив, Гробовщику было весело, жарко. Он мысленно был мертв, и, значит, непобедим. Его весне было уже тесно в банке. В траве извивалась выросшая до дороги тропинка.
...Как и сказано было - Гробовщик не увидал своей победы. Упавшая балка оглушила его, он рухнул на пол, захлебнулся огнем и уже не видел, как из шара, разбитого той же балкой, от края до края расплескалась, политая его кровью и удобренная пророчеством, весна - звонкая словно пощечина.
Мятеж поддержали здешние деревья - Город ответил залпами метели и морозом.
Но по дороге, что уже пролегла от горизонта до горизонта, наступало тепло. Деревья пускали свои корни в фундаменты, в стены домов. Пурга сменилась дождем, еще прохладным, но определенно вешним. Под ним стремительно таял снег.
Словно почки на деревьях, вскрывались могилы. И гробы летели по небу - туда, куда их владельцы не попали при жизни. Не то воскресла, не то проснулась Ворожея.
-
Город не умер, но переродился.
Главный проспект, раньше пересекавший сам себя в двух местах и сведший с ума единственного городского картографа, распрямился, стал частью многолюдной дороги. У этой же дороги и похоронили Гробовщика.
Ворожея сотворила Третье пророчество и вложила шар с ним в руки покойного. Затем ушла, не дожидаясь пока закроют гроб.
Устанавливалась весна, и сирень цвела так пронзительно, что даже кроты вылезали из своих нор, дабы лучше вдохнуть аромат цветов.
В гробу происходило нечто неспокойное. В руках Гробовщика искрился шар...
http://samlib.ru/m/marchenko_a_m/korni.shtml
