Стояло ясное, прохладное мартовское утро; по небу на юго-востоке навстречу восходящему солнцу тянулись разно цветные полосы, напоминавшие конские хвосты. Джо сидел на водительском месте старого трактора-погрузчика, с помощью которого чистил стойла; слегка передернувшись, Джо нажал на стартер. Как и его хозяин, погрузчик знавал лучшие Дни; но прежние владельцы обращались с ним гораздо хуже, чем Джо. Затарахтел дизельный двигатель, из выхлопной трубы вылетело облако густого голубоватого дыма. Джо ни о чем не думал, просто включил передачу, поднял передний ковш и начал поворачивать его в сторону открытых дверей хлева, когда заметил на дороге бродячую ферму.
— Черт побери, — выругался Джо.
Двигатель со страшным скрежетом заглох. Джо еще раз взглянул на дорогу, потом вылез из трактора и побежал к кухонной двери, находившейся с боковой стороны фермерского дома.
— Мэдди! — выкрикнул Джо; о переговорном устройстве, прикрепленном к свитеру он, и думать забыл. — Мэдди! Идет ферма!
— Джо? Это ты? Ты где? — раздался в глубине дома приглушенный голос Мэдди.
— А ты где? — прокричал он в ответ.
— В туалете.
— Черт побери, — снова повторил Джо. — Только бы не та, которая была тут в конце прошлого месяца…
Мысли его прервал звук спускаемой воды. Потом он услышал, как Мэдди идет вниз по лестнице, вот она уже на кухне.
— Где же ферма? — спросила Мэдди.
— Там, в четверти мили от нас на дороге.
— Точно. — Волосы растрепаны, глаза злые — вот ведь, прервать в самый неподходящий момент. Мэдди накинула поверх рубашки теплую зеленую куртку. — Ты открыл шкаф?
— Я подумал, ты захочешь первая поговорить с ней.
— Точно. Если это та самая, что пряталась в подлеске у пруда Эдгара, мне необходимо кое-что у нее выяснить. — Джо даже головой покачал от удивления, но пошел открывать шкаф, стоявший в дальней комнате. — Бери дробовик и к нам на территорию ее не пускай, — выкрикнула ему вдогонку Мэдди. — Я сейчас.
Джо кивнул сам себе, осторожно взял винтовку двенадцатого калибра и заранее заряженный магазин. Беспорядочно замигали лампочки самопроизвольной проверки винтовки, но заряжена она была нормально. Джо перебросил винтовку через плечо, аккуратно закрыл шкаф и вышел во двор, чтобы встретить непрошеного гостя.
Ферма остановилась на дороге у Армитидж-Энда, присела и принялась жужжать и щелкать. Джо внимательно наблюдал за ней из-за деревянных ворот, крепко сжимая в руках винтовку. Ферма среднего размера — что-нибудь с полдюжины человеческих компонентов. Приличный коллектив. Живет уже, вероятно, по собственным законам и с трудом общается с людьми из внешнего мира. Под кожистой черной оболочкой Джо угадывал очертания внутренних структур, цитоклеточных макроагрегатов, и все это хаотично сжималось и расширялось, беспокойно шевелилось. Хотя ферма была всего лишь подростком, по размеру она не уступала старинному тяжелому танку и занимала всю дорогу, подобно некоему апотозавру. Пахло от нее дрожжами и бензином.
У Джо было неприятное ощущение, что ферма тоже за ним наблюдает.
— Черт побери, у меня совсем нет времени заниматься этой ерундой, — пробормотал он.
В стойлах, куда он предполагал загнать небольшое стадо клонированных коровопауков, пасущихся сейчас на северном пастбище, навоза по колено; пока он здесь дрожит на холоде, трактор тоже остывает, а Мэдди, которая должна все уладить, не идет и не идет. Стадо, конечно, небольшое, но он большее и не потянет, да и земли не хватит. Биофабрикатор, стоящий под навесом, быстрее справляется со своей задачей сборки млекопитающего скота, чем Джо успевает их накормить и продать под честным лозунгом «Выращены вручную, не в чане».
— Что тебе от нас нужно? — выкрикнул он спокойно жужжащей ферме.
— Мозги, свежие мозги для младенца Иисуса, — мягким контральто проворковала ферма, перепугав Джо чуть не до смерти. — Купите мои мозги! — В задней части фермы показалось с полдюжины предметов, похожих на кочаны цветной капусты, но они тут же застенчиво скрылись из виду.
— Нам тут не нужны никакие мозги, — упрямо ответил Джо, а пальцы его, сжимавшие курок, побелели от напряжения. — И такие, как ты, нам тут не нужны. Убирайся.
— Я полуавтоматическая деревообрабатывающая машина с девятью ногами! — продолжала ворковать ферма. — Направляюсь с миссией любви на Юпитер! Купите, пожалуйста, мои мозги. — Сверху показались три любопытных глаза на длинных ножках.
— О-ох… — Но тут появилась Мэдди, и Джо вздохнул с облегчением. Мэдди когда-то удалось тайком провезти домой свои старые боевые доспехи (после миротворческой миссии в Месопотамии двадцать лет тому назад), а сама она умудрилась ни капли не располнеть и сейчас надела именно этот наряд. При ходьбе левое колено сильно скрипело, но не так уж часто приходилось ей облачаться в доспехи — только для того, чтобы отпугнуть незваных посетителей.
— Ты. — Мэдди подняла свою почти прозрачную руку и ткнула пальцем в сторону фермы. — Убирайся с моей земли. Немедленно.
Джо тут же вскинул винтовку и нажал на селекторе кнопку автоматического режима. Конечно, это далеко не Мэдди в ее доспехах, но все же.
Ферма горестно заухала:
— Почему вы меня не любите?
— Убирайся с моей земли! — так громко закричала Мэдди, что даже Джо попятился. — Десять секунд! Девять! Восемь… — На руках Мэдди выдвинулись в сторону кольца, доспехи кряхтели и тужились — столько времени ими никто не пользовался! — но все же готовили к действию магнитную пушку.
— Ухожу! Ухожу! — Ферма поднялась и попятилась. — Не понимаю. Я лишь хотела освободить вас, чтобы вы сами могли исследовать Вселенную. Никто не хочет покупать у меня свежие фрукты, овощи и мозги. Что происходит с миром?
Они подождали, пока ферма не исчезла за поворотом на холме. Первой опустила руки Мэдди, кольца сложились и исчезли в рукавах ее доспехов, которые теперь из эфирно-прозрачных стали нейтрально-оливковыми, — опасность миновала. Джо убрал дробовик и произнес:
— Негодяйка.
— Чертова дрянь. — Вид у Мэдди был изможденный. — Нахальная ведь какая. — Джо видел, что лицо у Мэдди бледное и уставшее, кулаки сжаты. Впереди еще одна ночь с кошмарами, это уж точно.
— Ограда. — Весь последний год они постоянно возвращались к этой теме: необходимо натянуть колючую проволоку вокруг небольшого метанового заводика и подвести к ней электричество от базисной электростанции.
— Да, наверное, пора. — Мэдди не очень-то одобряла идею поджаривать прохожих без предупреждения. Единственное, что могло ее убедить, — это перспектива нашествия бродячих ферм. — Помоги мне снять это, и я займусь завтраком, — сказала она.
— Мне надо чистить стойла, — запротестовал Джо.
— Это может подождать, сделаешь после завтрака, — дрожащим голосом произнесла Мэдди. — Ты мне нужен.
— О'кей, — кивнул Джо. Выглядела она плохо; со времени последнего серьезного срыва прошло несколько лет, но уж если Мэдди говорит: «Ты мне нужен», то лучше не оставлять ее одну. Скорее всего, опять придется трудиться в поте лица с биофабрикатором и загружать в новое тело ее запасные программы, а это всегда непросто. Джо взял ее под руку и повел в сторону кухни. Они почти дошли, когда он вдруг остановился.
— Что такое? — спросила Мэдди.
— Что-то я давно не видел Боба, — медленно произнес Джо. — Я отправил его выпустить коров после дойки на северное пастбище. Ты не думаешь, что…
— Можем проверить из комнаты управления, — устало ответила Мэдди. — Ты правда волнуешься?
— Когда в округе бродит эта штука? А как по-твоему?
— Боб хороший рабочий пес, — неуверенно сказала Мэдди — Она не сможет причинить ему вреда. С ним все будет в порядке, надо просто позвать его.
Джо помог Мэдди снять доспехи, потом она еще долгое время приходила в себя. Наконец они позавтракали — яйца от своих несушек, домашний сыр и тосты (рожь для выпечки которых они брали в коммуне хиппи, находившейся на другом конце долины). На кухне с каменным полом было тепло и уютно, дом давно уже разваливался, но они вместе приводили его в порядок последние двадцать лет. Единственное, что в долине невозможно было вырастить, — это кофе; его приходилось покупать на стороне — зерна неприхотливого генномодифицированного штамма росли, подобно щетине на лице подростка, на холмах Камбрии [29]. Говорили за завтраком мало. Джо вообще был неразговорчив, а Мэдди в данный момент не хотела ничего обсуждать. Так она чувствовала себя спокойнее. Они много лет прожили вместе и прекрасно могли понимать друг друга без слов. Радио на подоконнике напротив чугунной плиты было отключено, и телевизор, висевший на стене рядом с холодильником, тоже. Завтрак был самым спокойным временем.
— Собака не отвечает, — заметил за кофе Джо.
— Он хороший пес. — Мэдди неуверенно взглянула в сторону ворот. — Боишься, что он сбежит на Юпитер?
— Он был со мной у навеса. — Джо взял тарелку, отнес ее в раковину и включил горячую воду. — Я убрал там все и послал его отвести стадо на пастбище, пока я прочищу стойла. — Он встревоженно выглянул в окно. Трактор-погрузчик стоял перед открытыми дверьми хлева, словно единственная преграда вползающей оттуда огромной куче навоза, соломы и силоса, скопившейся за всю суровую, холодную зиму.
Мэдди тихо отстранила его и взяла с подоконника одну из раций, которые были включены в зарядное устройство. Рация что-то пропищала и пощелкала.
— Боб. Возвращайся домой. Все. — Она нахмурилась. — Наверное, он снова потерял наушники.
Джо поставил мокрые тарелки в сушилку.
— Я буду убирать навоз. Хочешь отправиться на поиски Боба?
— Да, пойду. — Мэдди улыбнулась — можно было представить, как достанется псу, когда она его найдет. Но Боб не очень-то обращал внимание на ругань, с него все было как с гуся вода. — Сначала надо посмотреть камеры. — Она включила старый телевизор, и на экране появились нечеткие изображения огорода, внутреннего двора, навеса для сена, северного пастбища, восточного пастбища, главного поля, рощи. — Хм-м.
Она все еще возилась с системой наблюдения усадьбы, а Джо уже снова уселся на трактор и завел мотор. На этот раз никакого облака черного дыма. Он вывозил навоз из стойла, по четверть тонны за раз, складывал в большую кучу и в результате почти забыл об утреннем непрошеном визите. Почти.
Дело шло к полудню, над трехметровой навозной кучей гудели мухи, а вокруг стоял убийственный запах, но зато стойла были вычищены; теперь можно было промыть все водой из шланга и подмести метлой. Джо уже собирался перевезти кучу в ферментационные емкости, вырытые в земле за домом, и тут увидел, что к нему по тропинке спешит Мэдди. На ходу она качала головой, и Джо сразу понял: что-то произошло.
— Боб? — выжидательно начал он.
— С Бобом все в порядке. Я оставила его с дробовиком следить за козами. — На лице у Мэдди было очень странное выражение. — Но вот ферма…
— Где? — Джо уже шел вслед за Мэдди.
— Устроилась в лесу у ручья, — кратко ответила Мэдди. — У самой ограды.
— Но ведь не за ней.
— Она пустила корни! Ты понимаешь, что это значит?
— Я не… — Джо наморщил лоб. — О-ох.
— Именно. О-ох. — Она взглянула на строения, стоявшие между домом и лесом в нижней части усадьбы. Если бы взглядом можно было убить, то ферма бы уже тысячу раз погибла. — Она собирается остаться тут на лето, Джо, и будет расти на нашем участке или почти на нем. А ты помнишь, куда она собирается, когда вырастет? На Юпитер!
— Черт бы ее побрал, — еле выдавил Джо, он только теперь понял всю сложность положения. — Надо что-то делать.
— Я не о том, — ответила Мэдди, но Джо уже направлялся к двери. Она посмотрела ему вслед и покачала головой. — И по чему я вообще застряла тут? — спросила Мэдди, но плита ей ничего не ответила.
Деревня Дальний Чезуик находилась в четырех километрах от Армитидж-Энда. Вдоль ведущей к ней дороги стояли в основном разрушенные дома, сломанные сараи, простирались заросшие сорняками поля с полуразвалившимися оградами. Первая половина двадцать первого века не способствовала успешному развитию британского агробизнеса, а если учесть снижение численности населения и, как следствие этого, огромное количество опустевшего жилья, можно представить, в каком состоянии находилось сельское хозяйство. Люди, бросившие работу в городах в сороковые-пятидесятые годы, выбирали понравившиеся им старые фермерские дома и усадьбы и переселялись в них. Они жили в покинутых домах, сажали огороды, заводили скотину, учились сами строить и вести хозяйство, а спустя еще одно поколение в какой-нибудь пустынной местности, где и машины-то уже не ездили, можно было наткнуться на особняк, достойный настоящего сквайра. Правда, говорить о смене поколений можно было лишь относительно, потому что детей почти не было; на планете отмечался резкий демографический спад, с которым не могли справиться даже колонии по воспроизводству потомства. Семейные пары в большинстве своем были бездетными. В этом смысле Джо и Мэдди ничем не отличались от других, но вот в остальном… Мэдди в свое время служила в составе миротворческих бригад, и теперь как следствие той работы — ночные кошмары, отвращение к алкоголю и общению с людьми. Что касается Джо, ему очень нравилось жить в усадьбе. Он ненавидел города, ненавидел Интернет, ненавидел все новое. Больше всего на свете он ценил спокойную жизнь…
«Хряк и хрюшка» на окраине Дальнего Чезуика был единственным пабом [30] в радиусе десяти километров, а для Джо, нагрузившегося пивом, так и вообще единственным. К тому же в пабе обсуждались все местные сплетни. Этому в немалой степени способствовало и то, что Старушка Бренда не разрешала проводить в паб электричество, не говоря уже о радио или телевидении. (Дело было не в особом случае технофобии, просто раньше Бренда служила атакующим хакером Европейского защитного корпуса.)
Джо остановился у стойки.
— Пинту пива? — спросил он.
Бренда взглянула на него, кивнула и снова стала загружать посуду в старинную посудомоечную машину. Наконец достала с полки чистый стакан и подставила его под пивной кран.
— Говорят, у вас проблемы с фермой? — как бы между прочим заметила она, качая насос.
— Ага. — Джо уставился на стакан с пивом. — Кто говорит?
— Какая разница. — Она поставила стакан на стойку. — Тебе надо перекинуться словечком с Артуром и Уэнди Крысой, у них тоже в прошлом году ошивалась одна ферма.
— Бывает. — Джо взял свое пиво. — Спасибо, Бренда. Как всегда?
— Да. — Она снова повернулась к посудомоечной машине.
Джо направился в дальний угол, где у холодного очага стояли друг против друга два огромных кожаных дивана (спинки и подлокотники у них были изорваны многими поколениями полудиких кошек, вечно живших у Бренды). — Арт, Крыса, привет. Как дела?
— Спасибо, нормально. — Уэнди Крысе было за семьдесят, но она прошла блокировку гена р 53 и превратилась в существо без возраста: множество седых косичек на голове, слишком большие ноздри и уши, кожа словно высушена на ветру в пустыне. Арт был когда-то ее любовником, пока старость не сковала его своими объятиями. Он отказался от манипуляций с генами и выглядел теперь намного старше Уэнди. У них была небольшая усадьба, где они в основном разводили вакцинированных цыплят да еще незаконно приторговывали по ночам нитратными удобрениями.
— Говорят, у вас там проблемы.
— Ну да. — Джо осторожно глотнул пива. — М-м-м, хорошо. У вас когда-нибудь были сложности с фермами?
— Может, и были. — Уэнди искоса, прищурившись, посмотрела на него. — Что там у вас случилось?
— У нас объявилась ферма, целый коллектив. Говорит, собирается на Юпитер или что-то в этом духе. И эта негодяйка устроилась в лесу у ручья Старика Джека. Послушай… Юпитер?
— Ну да, туда многие направляются. — Арт закивал со знанием дела.
— Да, плохи дела, — нахмурилась Уэнди Крыса. — А ты не знаешь, многоступенчатые деревья она выращивает?
— Деревья? — Джо покачал головой. — Если честно, я не ходил туда и не смотрел. Зачем, черт побери, люди с собой такое вытворяют, а?
— А кому до них какое дело? — Лицо Уэнди расплылось в широкой ухмылке. — Наверное, это все те, кто уже и человеком-то быть перестал.
— Она пыталась умаслить нас сначала, — сказал Джо.
— Ага, они всегда так делают, — кивал Артур. — Где-то я читал, что они нас не считают больше людьми. Говорят, что мы превратились в набор инструментов и сельхозмашин, представляешь? Поддерживаем якобы пре- и постиндустриальный образ жизни вместо того, чтобы улучшать наш геном и жить на земле, как повелел нам Господь Бог.
— Но как может существо с девятью ногами и глазами на стебельках называть себя человеком? — возмутился Джо и одним глотком выпил полпинты пива.
— Когда-то они были людьми, — может, из нескольких людей вышла одна ферма. — Глаза Уэнди засверкали таинственным блеском. — Лет тридцать-сорок тому назад у меня был парень, так вот он тоже стал членом Ламаркийского клана. Они обменивались генами, как другие обмениваются вещами, и всякое тому подобное. Когда-то он был активистом движения за окружающую среду, против глобализации и больших корпораций, готовых пожертвовать простыми людьми ради своих доходов. Потом стал генным хакером и увлекся самодостаточным существованием. Я вытолкала его за дверь, когда он примкнул к зеленым и занялся фотосинтезом.
— Негодяи, — проворчал Джо.
Именно «великие зеленые» окончательно уничтожили в начале двадцать первого века агропромышленный комплекс, превратили большую часть страны в опустошенные районы, обреченные на гибель. Из-за них миллионы людей, живших в сельской местности, остались без работы; а теперь они еще отращивали себе дополнительные конечности, эмигрировали на Юпитер — это уже просто нахальство. Да еще наслаждались всем этим.
— А у вас пару лет тому назад разве не было таких же проблем с фермой?
— Ну да, были, — ответил Арт и крепко сжал в руке кружку пива.
— Она ушла, — вслух рассуждал Джо.
— Ну да, — осторожно взглянула на него Уэнди.
— Без шума, без выстрелов. — Джо посмотрел Уэнди прямо в глаза. — И никаких трупов, да?
— Метаболизм, — ответила Уэнди. Она, кажется, приняла какое-то решение. — Вот так.
— Мита… — Джо с раздражением пытался выговорить незнакомое слово. — До того как попасть сюда, я занимался программным обеспечением, Крыса. Прежде чем говорить на своем жаргоне, объясни мне, что значит этот термин.
— Ты когда-нибудь задавался вопросом, как этим фермам удается добраться до Юпитера? — начала Уэнди.
— Ну… — Джо покачал головой. — Ну, сначала они вроде бы выращивают многоступенчатые деревья. Как бы ракетные стволы. Потом выбирают подходящее место для летней стоянки, и не дай Бог, чтобы это было рядом с вашим домом, потому что когда деревья взлетают, то сгорает все на сто гектаров вокруг.
— Прекрасно, — мрачно сказала Уэнди, сжала пивную кружку двумя руками и припала к краю, стреляя при этом глазами, словно выискивая полицейских агентов. — Давай-ка прогуляемся.
Уэнди остановилась у стойки, и Старушка Бренда заново наполнила ее кружку пивом; потом Уэнди провела Джо мимо Спиффи Берк, ходившей в зеленых резиновых сапогах и непромокаемой куртке Барбур [31], и вывела на улицу. Когда-то здесь была автостоянка, а теперь все пространство за пабом представляло собой заброшенный пустырь. На улице было темно, никакого остаточного светового загрязнения воздуха; на небе был четко виден Млечный Путь и красное облако размером с горошину — орбитальные станции, поглотившие за последние годы Юпитер.
— Ты подключен? — спросила Уэнди.
— Нет, а что?
Она достала коробочку размером с кулак, нажала на кнопку сбоку и, дождавшись, когда загорелся зеленый свет, кивнула:
— Чертовы полицейские жучки.
— Разве это не…
— Ни о чем не спрашивай, я не собираюсь отвечать, — улыбнулась Уэнди.
— Ага. — Джо глубоко вздохнул. Он и сам догадывался, что Уэнди еще та штучка, а тут такое доказательство — переносная станция местных помех; сколько бы жучков ни было в радиусе двух-трех метров, они все равно ничего не уловят и не смогут передать в вышестоящие инстанции, которые призваны пресекать любые заговоры и готовящиеся правонарушения. Пережиток эры Интернета, когда энтузиасты-законодатели покусились на право свободно разговаривать в публичных местах, потребовав, чтобы вокруг каждого имеющегося сетевого терминала велся тщательный мониторинг всего сказанного и сделанного, и не думая о том, что спустя несколько десятилетий сетевые терминалы станут вездесущими самовоспроизводящимися роботами размером с блоху. (Сама Сеть развалилась под воздействием вирусов, но публичный мониторинг остался.) — О'кей, теперь расскажи мне о метал… мета…
— Метаболизме. — Уэнди направилась в сторону поля за пабом. — И многоступенчатых деревьях. Все это началось с научной фантастики, понимаешь? Был такой писатель по фамилии Нивен… Ну так вот, берется сосна, срубается. При этом внутренние ткани отмирают, но это в обычном дереве. С многоступенчатыми деревьями по-другому: до того как клетка отмирает, она нитрирует целлюлозу в своих стенках. Для этого требуется огромное количество ферментов, так? И энергии тоже — гораздо больше, чем обычно потребляют деревья. Так вот, к моменту смерти дерева оно процентов на девяносто состоит из нитроцеллюлозы плюс встроенные загустители, замедлители и другие микроструктуры. Получается не простой взрыв, дерево детонирует клеточка за клеточкой, а некоторые ткани… ну, дело в том, что ферма выращивает специальные грибницы с деполяризующей мембраной, взятой из человеческих аксонов, чтобы запустить эту цепь реакций. Эффект почти как у старинных ракет «Ариан» и «Атлас». Достаточный, чтобы взлететь в космос.
— Ага, — заморгал Джо. — Я должен был что-то из этого понять?
— Боже, Джо. — Уэнди покачала головой. — А для чего я это все тебе рассказываю?
— О'кей, — серьезно кивнул Джо. — Что же мне делать?
— Ну… — Уэнди остановилась и взглянула на небо. Высоко высоко над ними мерцала полоска из миллиона малюсеньких огоньков — «зеленый поезд» с множеством вагонов, вращающийся по орбите и состоящий из самодостаточных ламаркийских колонистов, которые поднялись на одну ступень выше людей, адаптировались к космическому пространству и направлялись к Юпитеру.
— Что? — с нетерпением спросил Джо.
— Как ты думаешь, откуда мы берем удобрения? — спросила Уэнди.
— Удобрения? — Джо перестал вообще что-либо соображать.
— Нитраты.
Джо опустил голову, заметив, что Уэнди улыбается. В зеленых отсветах маленького генератора помех светились ее ровные белые зубы — пятый по счету набор.
— Вот так, — прибавила Уэнди и выключила генератор.
Когда рано утром Джо наконец добрался нетвердой походкой домой, из конуры Боба поднимался тонкой струйкой дым. Джо остановился у кухонной двери, настороженно принюхался и успокоился. Выпустил из рук ручку двери, подошел к конуре и присел на корточки. Боб тщательно следил за своим жилищем, без его личного приглашения даже Джо и Мэдди не могли зайти к нему. Потому Джо ждал.
Спустя минуту изнутри раздался вопросительный кашель. На улицу высунулась темная заостренная морда, из ноздрей Боб выпускал струйки пара, словно какой-то кровожадный дракон.
— Р-р-р-р?
— Это я.
— Р-р-р-гх. — Металлический щелчок. — Подымим хорошо подымить пошутить кха-кха забавно приятно гав-гав?
— Да, я не прочь присоединиться.
Собачья морда исчезла внутри, но спустя мгновение снова появилась, в зубах Боб сжимал шланг с насадкой для рта на одном конце. Джо с благодарностью принял шланг, вытер насадку, облокотился о стенку конуры и затянулся. Травка была достаточно крепкой, но не слишком забористой; через несколько минут смутные мысли покинули Джо.
— У-ух, здорово.
— Гав-гав-йап.
Джо почувствовал, что приходит в себя. Мэдди, наверное, спокойно спит себе наверху в их старой постели, может, даже ждет его. Но иногда мужчине надо побыть наедине со своим псом, покурить вот так, побеседовать. Мэдди это понимала и не докучала Джо. И все-таки…
— Что тут эта ферма, бродит вокруг пруда?
— Рычать кричать йап-йап! Овцы у-ух.
— Гонялась за нашими ягнятами?
— Р-р-р-р. Бр-р-р.
— Что же тогда?
— Гр-р-р. Мэдди йап-йап говорила. Овцы у-ух.
— Мэдди разговаривала с ней?
— Гр-р-р да-да!
— Бог ты мой. Ты помнишь, когда она последний раз перегружалась?
Боб кашлянул, и в небо поднялась струйка голубоватого дыма.
— Чан бух-бух полон клон корова му-у.
— Да, на всякий случай надо завтра разобраться, — заметил Джо.
— Йур-р-рп. — А пока Джо думал, соглашается с ним Боб или это просто собачья отрыжка, из конуры показалась изящная лапа, схватила кальян и втащила его внутрь. Последовали булькающие звуки, в воздух поднялись клубы ароматного голубоватого дыма, а Джо почувствовал, что у него слегка кружится голова, и пошел в дом.
На следующее утро за завтраком Мэдди была на удивление молчалива. Можно было подумать, что она медитирует.
— Боб говорит, ты разговаривала с фермой, — сказал Джо, уплетая яичницу.
— Боб… — По лицу Мэдди ничего нельзя было понять. — Чертов пес. — Она подняла крышку с тостера и проверила, как поджаривается хлеб. — Вечно болтает лишнее.
— Ты правда разговаривала с фермой?
— Да. — Она перевернула тост и снова накрыла тостер крышкой.
— И что?
— Это ферма. — Мэдди выглянула в окно. — Волноваться не о чем, просто она хочет взлететь от нас на Юпитер.
— Она…
— Он. Она. Они. — Мэдди тяжело села на стул. — Это коллективная ферма. Вначале их было шесть человек. Молодые, старые, не важно, они решили лететь на Юпитер. Одна из них рассказала мне, как было дело. Она работала бухгалтером в Брэдфорде, у нее был нервный срыв. Она хотела жить самостоятельно и самодостаточно. — На какое-то время Мэдди замолкла. — Ей казалось, что она становится старой и все теряет, если ты меня понимаешь.
— Ну и что, так лучше? — проворчал Джо, подцепив вилкой последний кусок яичницы.
— Они сохраняют свою индивидуальность, хотя тела, конечно, меняют свои функции. Но подумай о преимуществах такого существования: никакой тебе старости и угрозы одиночества, новые возможности, обеспеченный тыл… — Мэдди принюхалась. — Черт бы побрал этот тост, опять сгорел!
Из-под крышки тостера появился дымок. Мэдди вытащила тостерную решетку и бросила ее в раковину, дождалась, когда на поверхности воды появились набухшие черные крошки, и только после этого вынула решетку, прочистила ее, вставила в тостер и положила новые куски хлеба.
— Черт побери, — сказала она при этом.
— У тебя не обеспечен тыл? — спросил Джо.
Снова? Интересно.
Мэдди таинственно улыбнулась:
— Ты в этом не виноват. Просто жизнь штука тяжелая.
— Жизнь. — Джо понюхал воздух и чихнул. — Жизнь!
— Горизонт совсем опустился, — спокойно сказала она. — Нужно сменить горизонт.
— Ну, покоя нет нигде. Да? А мне надо прочистить зимние стойла, — сказал Джо, повернулся, чтобы уйти, и неуверенно улыбнулся Мэдди. — Я заказал большую партию удобрений.
Джо доил стадо, кормил овец, выгребал навоз из зимних стойл, подробно расспрашивая при этом всех полицейских роботов относительно ферм и силиконовой жизни после смерти.
Прошло два дня, прежде чем он добрался до домашнего фабрикатора. Аппарат щелкал и урчал, словно вышедшая из строя вязальная машина, но все же принял все, что заказал Джо: модифицированный полевой опрыскиватель с особо прочными емкостями и шлангами, воздушное ружье с иглой, заряженной мощным коктейлем из тубокурарина и эторфина, и респиратор с автоматической системой подачи кислорода.
Мэдди он почти не видел — она занималась чем-то в комнате управления, но чаще куда-то исчезала, возвращалась домой с наступлением темноты и, усталая, засыпала. Кошмары у нее, кажется, прекратились. Хороший знак. Джо ни о чем ее не спрашивал.
Прошло еще пять дней, силовое поле усадьбы сконцентрировало достаточно энергии, чтобы произвести на свет убойные орудия. В течение этого срока Джо отключил дом от Сети самым правдоподобным способом: кабель якобы оказался перегрызен белками, а генератор переменного тока был плохо экранирован. Он ждал, что Мэдди будет жаловаться, но она промолчала. Все больше времени она проводила в Дальнем Чезуике или Нижнем Грантлингторне — в общем, там, куда зачастила в последнее время.
Наконец емкость была заполнена. Джо собрался с силами, нацепил доспехи, взял оружие и отправился сражаться с драконом на берегу пруда.
Когда-то лес вокруг пруда был будто специально огорожен изгородью — замечательной рощей старых лиственных деревьев: вязов, дубов, буков, которые вместе с густым кустарником спускались почти к самой воде. Вода в пруду была стоячей, лишь в дождливые месяцы к нему пробивался сквозь корни плакучих ив небольшой ручеек. Раньше тут обычно играли дети, делая вид, что обследуют дикий уголок, но за ними постоянно наблюдали с помощью камер слежения родители.
Это было давным-давно. Теперь лес и вправду стал диким. Ни детей, ни горожан, приехавших на пикник, ни машин. В знойные летние месяцы иссушенные английские леса населяли барсуки, дикие нутрии и маленькие испуганные кенгуру-валлаби. Вода отступила, оставив полоску растрескавшейся грязи с жестяными банками и тележкой из супермаркета, у которой давно перегорела система глобального слежения. Останки технической эпохи торчали из предательски ненадежной почвы. А вокруг этой несчастной лужи росли многоступенчатые деревья.
Джо включил генератор помех и зашел под сень конических елей. Иголки казались матово-черными и имели распушенные разрезы на концах, чтобы лучше поглощать солнечный свет.
Земля была покрыта сетью корней, обвитых чем-то мохнатым и черным, похожим на траву. В ушах у Джо свистело его собственное дыхание, он уже вспотел в своем воздухонепроницаемом костюме, но методично опрыскивал корни каждого баллистического ствола бесцветной дымящейся жидкостью. Жидкость с шипением моментально испарялась, в опрыснутых местах древесина светлела. Джо старательно избегал контакта со струей жидкости, он-то знал, что это такое. Деревья тоже знали. Но единственным средством, которое он смог придумать для уничтожения деревьев без риска спровоцировать реакцию взрыва, оказался жидкий азот. Ведь у всех этих стволов сердцевина была из чистой нитроклетчатки — сильного взрывчатого вещества, и от сильного удара или от вибрации бензопилы деревья могли взорваться. Он случайно задел одно дерево, и оно угрожающе заскрипело; казалось, еще чуть-чуть, и упадет набок. Джо обошел дерево, опрыскал остальные корни и оказался прямо перед обезумевшей фермой.
— Мой драгоценный сад земного наслаждения! Лес моей мечты! Моя радость, мои деревья, мои деревья! — Глаза на стебельках поднялись высоко вверх и моргали оттуда, в ужасе глядя на Джо. Сама же ферма присела на шесть или семь задних конечностей, а остальными размахивала в воздухе перед носом Джо. — Губитель молодой поросли! Насильник матери-Земли! Кромсатель живых существ!
— Отойди, — сказал Джо, выронив криогенный опрыскиватель и доставая воздушное ружье.
Ферма с шумом грохнулась перед ним на землю и вытянула глаза на стебельках, чтобы со всех сторон оглядеть его. Глаза мигали, над злыми булавочными зрачками трепетали длинные черные ресницы.
— Как ты смел? — начала ферма. — Мои драгоценные ростки!
— Заткнись, — пробурчал Джо и приложил ружье к плечу. — Думаешь, я позволил бы тебе спалить мою усадьбу при запуске ракеты? Убери это, черт тебя побери! — прибавил он, заметив, что ферма потянулась к нему одним из спинных щупальцев.
— Мои деревья, — тихо простонала ферма. — Я в изгнании! Еще шесть лет, шесть долгих лет оставаться прикованной к этому несчастному источнику гравитации, ждать, пока откроется следующее окно! Никаких мозгов для младенца Иисуса! Мошенник, преступник! Если бы не ты, мы могли бы быть счастливы! Кто надоумил тебя? Леди Крыса? — Ферма собиралась с силами, под кожистым покровом напряглись мускулы.
И Джо выстрелил.
Тубокурарин является миорелаксантом, он парализует скелетные мышцы, которыми обычно сознательно управляет нервная система человека. Эторфин — очень сильный наркотик-опиат, в тысячу двести раз мощнее героина. Со временем ферма с ее чужеродным адаптивным метаболизмом и сознательно контролируемым белковым обменом могла бы выработать иммунитет к эторфину, но Джо всадил в иглу дозу, которая была способна оглушить синего кита, и он не собирался давать ферме никакого шанса выжить.
Ферма содрогнулась, опустилась на одно колено, а Джо набросился на нее, занеся свое самое грозное оружие.
— Но зачем? — печально спросила ферма, и Джо пожалел, что спустил курок. — Ты мог бы полететь с нами!
— С вами? — переспросил он. Глазные стебельки уже опали, огромные легкие с трудом вдыхали воздух, ферма пыталась что-то сказать.
— Я хотела спросить… — начала было она, но теперь не выдержала половина ее ног, и звук от падения фермы был похож на грохот маленького землетрясения. — Ох, Джо, если бы только…
— Джо?… Мэдди?! — переспросил Джо и опустил ружье с транквилизатором.
Спереди у фермы появился рот, знакомые губы прошептали последние слова, слова о Юпитере, о забытых обещаниях. Джо в ужасе отступил назад. Проходя мимо первого мертвого дерева, он выронил канистру с жидким азотом, потом, сам не понимая почему, повернулся и побежал — побежал к дому, а глаза его застилали слезы и пот. Но он все же опоздал, и когда он снова опустился на колени перед фермой с аптечкой в руках, оказалось, что та уже умерла.
— Черт побери! — промолвил Джо и поднялся на ноги, тряся головой. — Черт побери. — Нащупал рацию: — Боб, сюда, Боб!
— Р-р-р-р?
— У мамы очередной срыв. Емкость свободна?
— Йап!
— О'кей. Ее программы в моем офисе, в сейфе. Давай включим емкость на разогрев, а потом пригоним сюда трактор, чтобы убрать грязь.
В ту осень на северном пастбище Армитидж-Энда выросла особо сочная и зеленая трава.
